Письмо от 16 (или 17) июля 1941 г.:
"Здравствуйте, дорогие мои Леля, дочурка Татуся, Мама, Лида, Павлик, Зина и Виташа! Шлю Вам свой сердечный привет и наилучшие пожелания. Милая Леля! Вот уже прошло 15 часов, как я не вижу тебя и Татусю, а также и всех других родных и знакомых, и прошло 7 часов, как нахожусь в г. Ряжске… Все мы, приехавшие, уже побывали у полковника. Я буду работать при штабе полка. О дальнейшем пока не известно, о чем в последующих письмах напишу. Остаюсь крепко любящий Вас и много раз целую Женя. Целуй за меня Татусю".

Но в Ряжске папа пробыл совсем недолго. Уже 19 июля его перевели в район города Кимры, где он прослужил до середины октября 1941 года.

Из письма от 22 июля 1941 года:
"… Милая Леля! Я в настоящее время нахожусь в г. Кимры Калининской области [ныне Тверская обл. - Т.Р.]… В первый день приезда я получил подразделение, с которым веду занятия ежедневно… У нас было видно, как зенитки у вас стреляли по самолетам германских фашистов 21/VII - 41 г. Остаюсь крепко любящий Вас Женя". [В ночь с 21 на 22 июля 1941 года был первый налёт немцев на Москву - Т.Р.].

Папа ушёл на войну, когда мне было всего полгода, и, конечно, я знаю его только по рассказам мамы и письмам, которые хранятся у нас в семье. Читая эти письма, и вспоминая мамины рассказы об отце, мне кажется, что я очень хорошо его знаю. Это был не только нежный, любящий и заботливый муж и отец, но и настоящий коммунист, искренне верящий в правоту коммунистических идеалов. У нас сохранились книги и брошюры с работами Ленина и Сталина, на страницах которых можно прочесть папины пометки: мама рассказывала, что он часто читал эти книги и что-то выписывал. Вообще мой отец был из того поколения советских людей, которые жили не ради денег, а ради большой цели - построения общества социальной справедливости. В своих письмах из армии папа не только проявлял беспокойство и заботу о всех своих близких, но и старался успокоить их, вселить веру в окончательную победу над врагом. Мама рассказывала, что, уходя на войну, он сказал её: "Мы обязательно победим немцев. Но даже если мы погибнем, все равно, дети наши будут жить хорошо!".

Из письма от 28 июля 1941 года:
"Здравствуйте, милые мои Леля и дочурка Татусик, а также Мама, Лида, Зина, Павлик и Виташка. (…) Леля! Когда будешь писать, то в первую очередь напиши о нашей маленькой дочурке Таточке, как она растёт и развивается, её здоровье, какие имеются изменения, что есть у неё нового. Я тебя и Татусю вижу часто во сне.
Затем напиши, как живут в Москве в связи с налётами. Как наш дом, не пострадал ли от налётов. (…) Затем напиши, как обстоит дело со снабжением. (…) Если ещё не поздно, то наши пальто и другую одежду надо перенести к Павлику, там будет более безопасно, чем в нашем доме.
[Дом, в котором мы тогда жили (Безбожный пер., 18) был деревянным, а дом, в подвале которого жила семья дяди Павлика, мужа родной сестры моей мамы, был кирпичным (Безбожный пер., 20); этот дом и сейчас стоит, а в его подвале, где жили наши родственники, сейчас кафе - Т.Р.]
Итак, на этом кончаю своё письмо и желаю тебе и Таточке здоровья и благополучно пережить это время. Леля! Самое главное - избегай паники и старайся более спокойно и хладнокровно действовать, при всяких тревогах укрывайся, спасай себя и Таточку. Положение меняется в лучшую сторону, т.к. наши части переходят в наступление и наносят немцам большие поражения. Фашисты будут разбиты."

В конце октября папу перевели в другую часть в Горьковскую область, поселок Мордовщик-Навашино, где он пробыл до декабря 1941 года. Видимо, это была одна из тех резервных частей Красной Армии, которые Ставка Верховного Главнокомандующего готовила для контрнаступления под Москвой, и о которых впоследствии вспоминал командующий Московским военным округом генерал П.А. Артемьев: "Подготовка контрнаступления велась ещё в первой половине ноября. Введя в сражение в начале месяца свежие соединения на Западном фронте, Ставка затем сосредоточила внимание на накоплении резервов в Московской зоне обороны. В присутствии членов ГКО и маршала Б.М. Шапошникова И. В. Сталин особо подчеркнул, что эти силы нужны нам "для прыжка вперёд" и использовать их в оборонительных боях нецелесообразно. При этом он потребовал, чтобы подготовка резервов происходила в обстановке строжайшей секретности. Узнают о них, - бросил он однажды фразу по адресу командующих армиями, - будут клянчить и растащат все по кусочкам." (Москва военная. 1941 - 1945. Мемуары и архивные документы. М.: Издательство объединения "Мосгорархив", 1995, с. 242.)